металл грызёт усталость, из жизни ты уволен.
беспомощную ярость я разделю с тобою.

гаррус стоит, оперившись спиной на стену (уже не) жилого блока, запрокинув голову вверх и прикрыв глаза. вокруг царит жутковатое спокойствие (впрочем, винтовка стоит тут же рядом, у стены, потому что никогда не знаешь наверняка)  — не в пример тому, что творилось здесь какой-то час назад. звуки стрельбы сменились тишиной; в воздухе уже почти не пахнет палёным. вакариан лениво думает о том, что он успел отвыкнуть от столь крутых перемен. впрочем, он не жалуется. его всё устраивает.

ведь первая такая перемена за последние два года, случившаяся буквально на днях, вернула его в строй. заветные n7 в прицеле снайперской винтовки. мои шансы только что резко возросли. шансы вырваться наконец из той ямы, в которую он сам себя загнал. ямы, заполненной трупами друзей и врагов, куда он летел под откос во тьме, которой сменился ярко полыхающий огонь, пожиравший обломки корабля. все благие намерения свелись к «стреляй до последнего».

совет рабочий, но в конечном итоге свёлся к действию ради действия. мишеней — хватает, а вот цели, как оказалось, нет. не было до последнего времени.

гаррус рад ухватиться за возможность. ему до определённого момента нравилось быть архангелом, но его устроит, если теперь того будут считать мёртвым. турианец скалится случайной мысли — меняемся статусом со своей спасительницей.

всё так же опираясь на стену, он садится на землю и кладёт винтовку на колени. терпеливо ждёт — и не прочь подумать о произошедшем, потому что на это толком не было времени. сейчас, в момент затишья, вдруг начинает казаться, что всё (наконец-то) как прежде. они — все вместе — одни против целого мира. как тогда, когда они угнали — реквизировали - «нормандию» и отправились куда-то на край вселенной. почти верная смерть. почти никаких шансов на успех. так чего же мы ждём?

но есть какая-то незримая стена — прозрачная, но всё же не дающая вернуться к тому, как было до. незаданные вопросы, повисшие в воздухе. щекотливые обстоятельства, меняющие самую суть. даже «нормандия» другая — новая, усовершенствованная, но не та. может, стоит добавить к её вооружению пару сюрпризов?

быстрые шаги заставляют гарруса встрепенуться и машинально сжать рукоять винтовки, но он быстро понимает, что тревожиться не о чем (вроде бы). шепард возвращается. одна. и от одного взгляда на её лицо гаррусу становится не по себе. он без слов всё понимает, поднимается ей навстречу и хочет что-то сказать, но шепард его опережает.

хватит с меня этой колонии.

вакариан не спорит. так и не сказав ни слова, идёт вслед за ней. сразу за тобой, шепард. и отчего-то на сердце становится тяжело.

особенно тяжело становится, когда, по возвращении на борт, шепард пропускает их вперёд, но сама не торопиться идти следом. это похоже на сигнал сирены — все инстинкты гарруса вопят о том, что что-то не так. нет — хуже, чем просто «не так». он всегда был готов идти за ней — она впереди. он прикрывал её спину, следовал приказам и уважал её желания. уважал как капитана и как человека.

и считал её своим другом. возможно, единственным другом, оставшимся у него в этой галактике. и именно поэтому он решительно разворачивается — настолько решительно, что, кажется, пугает кого-то из персонала (возможно, в сочетании с развороченной мордой со свежими шрамами для непривычных это действительно то ещё зрелище?..), почти бегом возвращается к лифту и спускается в грузовой отсек.

находит шепард не сразу — а когда замечает её, сидящую у стены в углу, спрятавшую лицо в коленях и не замечающую его присутствия, замирает в нерешительности.

зачем он ей. что он может ей дать. эта мысль всегда стопорила его. они были командой, которая предотвратила вторжение жнецов (надолго ли?..). они были товарищами в бою. он доверял ей свои переживания, он доверял и сейчас доверяет ей свою жизнь — кем бы она теперь ни была. впрочем, он знает, кто она.

она их шепард. его шепард. та, которую он знал. изменилось всё — а она умудрилась остаться неизменной. настоящей. он видел это в её глазах, которые светились радостью, когда она увидела кайдана. он видел это в плотно сжатой челюсти, когда они возвращались с горизонта на «нормандию», когда он украдкой бросал на капитана взгляды, надеясь, что она (не) заметит. он видит это в её сгорбленной спине, неестественной, будто сломанной позе.

что он может сделать? сказать, что она настоящая. или не говорить — просто дать понять. быть рядом, когда ей это нужно. на ней всегда держалось всё. и гаррус внезапно понимает, что очень хочет быть тем, за кого могла бы держаться она.

подходит и садится рядом, легонько касаясь плечом. не прижимаясь, но и не отстраняясь, не делая вид, что задел случайно. некоторое время молчит.

- так себе день, да? - немного погодя, гаррус всё-таки задаёт очевидно не самый умный вопрос. но надо же с чего-то начинать.

встань рядом со мной
нам не нужен герой